Путешественник Александр Лапшин, о политических репрессиях в Азербайджане.

— Александр, как получилось, что вы поехали в Нагорный Карабах?

— Я путешественник, позади 136 посещенных стран мира, не политик и не правозащитник. Я не борюсь за демократию в России и тем более мне нет дела до Азербайджана. Я побывал в 2011 году в Армении и решил также посетить Нагорный Карабах, являющийся спорным между Арменией и Азербайджаном. Там проживает около 150 тысяч человек, там развит туризм, но попасть туда можно только из Армении.

В конце концов, многие из нас отдыхают в Крыму и Абхазии, зная, что есть страны, считающие эти регионы спорными. Пять лет спустя, в 2016 году, будучи в Белоруссии, меня арестовала милиция «за посещение Нагорного Карабаха» по запросу Азербайджана.

— По какому паспорту вы въехали в Белоруссию?

— По российскому, как гражданин России и арестован я был как гражданин России. Меня спасло то, что это все происходило практически в прямом эфире, поскольку за минуту до ареста я общался по Скайпу. Жена позвонила в посольство России в Минске и практически сразу заблокировала мои аккаунты в соцсетях, чтобы белорусские силовики не смогли сфабриковать дело, сделав записи от моего имени. Это должна была быть молниеносная операция белорусских и азербайджанских спецслужб, меня хотели практически сразу погрузить в самолет и вывезти в Баку.

В пользу этого говорит тот факт, что президентский самолет Ильхама Алиева в тот день находился в Минске и он прилетел пустым, о чем я узнал позже от друзей, работающих в минском аэропорту. На следующий день, после того, как поднялся шум в связи с моим арестом, самолет вылетел обратно.

— В чем вас обвинили?

— В незаконном пересечении границы Азербайджана в 2011 году (но, как известно, заехать в Карабах иначе, чем через Армению невозможно) и в призывах к независимости Нагорного Карабаха. Но мне нет никакого дела до их независимости, и в последующем даже суд в Баку признал, что я никого ни к чему не призывал. Это были официальные обвинения, но на допросах мне пытались вменить то, что «по заданию армянской разведки я проник в Азербайджан».

И от этого я слегка опешил, потому что за пять месяцев до ареста в Минске я был в Баку, куда сам Азербайджан меня и пригласил.

— Для чего?

— Там проводятся гонки Формулы-1 и итальянская компания Pirelli, спонсор гонок, написала мне, не хочу ли я туда попасть. Они  оплачивали перелет, проживание и билеты на мероприятия, которые  стоили 900 Евро. Они формировали журналистский пул из сотен блогеров и журналистов, я был одним из них.

— Александр, по вашему мнению, власти России сделали все для защиты  своего гражданина, попавшего в такую ситуацию?

— Я очень сильно благодарен России, они не просто сделали все, что  должны были сделать, они сделали больше, чем должны. Например,  сотрудник посольства должен раз в полгода посещать своего  гражданина в тюрьме, больше он ничего делать не обязан, Россия же  выступила в мою защиту на высшем уровне.

За меня заступился и  Сергей Лавров – Министр Иностранных Дел и Дмитрий Песков – пресс-секретарь Президента России и многие известные политики. В бакинской тюрьме меня регулярно посещали дипломаты и заявляли  протесты.

— Против чего заявлялись протесты?

— Например, против длительного содержания в одиночной камере на протяжении многих месяцев, это является пыткой. Дипломатами был заявлен против моего длительного содержания в одиночной камере.

— Что чувствует человек в одиночной камере, да и в тюрьме?

— Вообще, хочу сказать, что тюрьма сильно изменила мое отношение к сидельцам, если в Азербайджане я сидел в одиночной камере, то в Минске я был два месяца в общей камере. Там было 24 человека и это во многом изменило моё отношение к тюрьме и тюремной системе и тем людям, которые там находятся, даже не важно – за что они сидят.

Но после трех дней, проведенных в одиночке в Баку, я понял, что лучше быть в общей камере. Это маленькая комната размерами три на три метра. Там нет ни одного окна, только решетка, которая выходит в вентиляционную шахту. Раз в день меня выводили на прогулки, которые длились один час в такой же маленький дворик, если поднять голову наверх, то там будет решетка, через которую видно небо. В первый месяц у меня не было ни книг, ни газет – ты сидишь на шконке, недалеко дыра в бетоне, кран – но вода из него течет только два раза в сутки, час утром и час вечером.

Неподалеку была мечеть, из которой регулярно раздавались крики муэдзина и я себя чувствовали, как наш солдат, попавшие в плен в Афганистане. Плохая еда, нет солнечного света, ты не знаешь, что тебя ждет, ты теряешь ощущение времени – там нельзя иметь часы. Под потолком круглосуточно горит лампочка, но из-за скачков напряжения она постоянно моргает и кажется, вот – вот потухнет. И ты уже мечтаешь о том, чтобы она погасла, поспать в темноте.  Было очень тяжело и меня ломали психологически.

— С какой целью все это делали?

— По всей видимости, власти Азербайджана пытались на моем примере показать наименее образованным слоям населения, что погрязшие в коррупции власти хотя и неспособны решить Карабахский вопрос, но смогли поймать путешественника. Прилепить ко мне обвинения в работе на армян им было необходимо по той же причине. На пустом месте они пытались за счет меня укрепить имидж президента Алиева.

Безумие азербайджанского режима выражается еще и в нападении на меня и покушении на убийство. Четверо в масках ворвались в камеру, избили, задушили и бездыханного повесили на веревке. На следующий же день все СМИ Азербайджана вышли с заголовками «Лапшин пытался покончить с собой, но мы его спасли». В состоянии комы я был доставлен в госпиталь, где пролежал в бессознательном состоянии трое суток. Немедленно после этого я был помилован президентом Алиевым, хотя никогда не просил помилования. Также спонтанно я был немедленно депортирован из Азербайджана. Все это указывает, что руководство страны не контролирует ситуацию в Азербайджане и там есть силы, желавшие моей смертью подорвать имидж Алиева. События же последних дней в Гяндже и Ленкорани (имею в виду исламистский мятеж) лишний раз указывают, что ситуация крайне нестабильна.

— Что вы добиваетесь сейчас?

— Я добиваюсь максимального осуждения Азербайджана за совершенные в отношении меня преступления. Не будучи способными решить свой территориальный спор с Арменией путем переговоров, они отыгрываются на туристах, далеких от политики и Кавказа. Мной поданы два судебных иска против этой страны в ЕСПЧ в Страсбурге и федеральный суд Бруклина в Нью-Йорке. Также, я провожу активную деятельность в контексте встреч с политиками, правозащитниками, юристами, журналистами. Мои интервью вышли во многих СМИ: «Радио Свобода», «Голос Америки», «Ле Монд», «Би-Би-Си», «Рейтер». Несколько дней назад вернулся из месячной поездки по Канаде и США, где встречался с конгрессменами и общественными деятелями, а также выступил на Генассамблее ООН в Нью-Йорке, а чуть ранее в ПАСЕ в Страсбурге.

Также я считаю, что Азербайджан должен быть максимально изолирован не только из-за моей ситуации, но и потому, что страна фактически превратилась в новую Северную Корею. Там десятки тысяч политзаключенных, там тысячи несчастных осужденных исключительно потому, что власти желали отнять их бизнес и имущество. Также, власти этой страны проводят откровенно расистскую политику, преследуя людей исходя из их национальной принадлежности. Не секрет, что вне зависимости от вашего гражданства, вы не сможете посетить Азербайджан, если вы армянин. По данному поводу международное сообщество не раз заявляло протесты, но ничего не поменялось.

— Как сложилось, что позиция России, США, Израиля и Европейского Союза в вашем деле совпали, это действительно связано с правами человека?

— Есть правила игры в политике, гласные и негласные, которые государство на высшем уровне не должно нарушать. Россия не могла допустить, чтобы хватали и выдавали в третьи страны российских граждан. Также, Россия не могла позволить третьей стране создавать подобный прецедент, поскольку завтра Украина может начать объявлять в розыск туристов, посетивших Крым. США и Европа видели в моем аресте не только грубое нарушение прав человека, но и попытки Азербайджана установить свои правила игры на Южном Кавказе.